Принцип наиболее тесной связи в настоящее время большинством авторов признается в качестве самостоятельного отраслевого принципа международного частного права, наряду с такими, как принцип автономии воли сторон, суверенного равенства национального права и защиты отечественного правопорядка.
Впервые принцип наиболее тесной связи был выработан в Англии в XX в. судьями прецедентного права. Англо-американской доктриной было сформулировано понятие «Proper Law of the contract» – право, присущее договору. Смысл данного термина заключался в том, что при поиске применимого права к отношениям, осложненным иностранным элементом, судья должен был не следовать формальным коллизионным критериям, а для каждого конкретного случая, с учетом фактических обстоятельств, «гибким способом» определять наиболее подходящее «близкое» право.
Принцип наиболее тесной связи выражается в универсальной формуле, позволяющей разрешить основную задачу международного частного права – отыскать надлежащий правопорядок для частноправового отношения с иностранным элементом.
Немецкий коллизионист В. Венглер, который разработал систему принципов международного частного права, рассматривал принцип наиболее тесной связи как «поиск наиболее сильного (тесно связанного с отношением) правопорядка».
Таким образом, суть данного принципа в том, что международное частноправовое отношение с иностранным элементом должно регулироваться правом той страны, с которой он наиболее тесно связан. Однако, как понять, с правом какой страны тесно связан конкретный договор?
В процессе развития международного частного права были выявлены определенные факторы, специфичные для того или иного отношения. В связи с этим были сформулированы основные коллизионные привязки. Так, например, для определения вопросов дееспособности физического лица в качестве применимого правопорядка выбирается либо право страны места его жительства, либо право страны его гражданства; для определения правоспособности юридического лица – либо право страны его основного места деятельности, либо право страны его места учреждения и т.д.
Содержание таких коллизионных норм имеет «справочное» значение для субъектов международного частного права, ведь они могут с определенной долей вероятности спрогнозировать выбор применимого права к отношениям, в которых они участвуют.
На международном уровне первым правовым актом, закрепившим данный принцип, стала Римская конвенция о праве, применимом к договорным обязательствам 1980 г. В ст. 4 данной Конвенции было установлено, если стороны договора не выбрали применимое право, то им будет право того государства, с которым договор наиболее тесно связан. В дальнейшем, этот принцип был закреплен в Гаагской Конвенции 1986 г. «О праве, применимом к договорам международной купли-продажи товаров» (ст. 8, ч. 3).
В настоящее время принцип наиболее тесной связи регламентирован в международном частноправовом законодательстве многих государств, что подчеркивает его роль и значение в регулировании отношений, осложненных иностранным элементом. При этом, в одних государствах этот принцип закрепляется как основное коллизионное начало, его принцип (например, Австрия, Лихтенштейн), в других государствах выступает в роли дополнительной (вспомогательной) коллизионной нормы. В Российской Федерации используется смешанная система закрепления данного принципа.
Так, в ст. 1186 ГК РФ принцип наиболее тесной связи используется как основное коллизионное начало. В разделе VI ГК РФ, посвященном международному частному праву, в ст. 1211 содержится уже субсидиарное применение данного принципа. В частности, в п 2 ст. 1211 ГК РФ перечислены субсидиарные привязки второго порядка в виде определенных презумпций характерного исполнения для различных видов договоров.
В соответствии со ст. 1186 ГК РФ, если международный договор, федеральный закон и признаваемые в РФ обычаи не в состоянии определить применимое право, тогда применяется право государства, с которым гражданско-правовые отношения наиболее тесно связаны.
Важные уточнения относительно содержания принципа наиболее тесной связи содержатся в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 09.07.2019 № 24 «О применении норм международного частного права судами Российской Федерации». В частности, в п. 6 при поиске наиболее «близкого» права к гражданско-правовым отношениям, осложненным иностранным элементом, судам рекомендовано обращать внимание на 2 аспекта:
- 1) фактический аспект – связь договора с территорией конкретного государства;
- 2) правовой аспект – выбор права той страны, которое позволит наилучшим образом реализовывать общепризнанные принципы гражданского права.
При выборе применимого права с учетом принципа наиболее тесной связи судья должен руководствоваться, как объективными, так и субъективными критериями. Объективные критерии были изложены выше. Субъективный критерий заключается в том, что судья должен выбрать то право, которое стороны избрали бы, если бы реализовали принцип автономии воли.
Таким образом, в современное время роль принципа наиболее тесной связи сводится не к замещению коллизионных привязок, а к их «корректировке», т.е. он выступает в качестве корректирующей оговорки, смыслом которой является отказ от применения права, назначенного коллизионной нормой в пользу права, которое имеет намного более тесную связь с правоотношением. Однако, обращение к принципу тесной должно носить исключительный характер и имеет смысл лишь тогда, когда его применение приводит к результату, которые ожидали стороны договора.
В заключение следует отметить, что принцип «наиболее тесной связи» в международном праве не является статичным. Так, например, на протяжении длительного времени в отношении договора наиболее тесная связь связывалась с местом его совершения («место рождения договора»). Однако, очевидно, что в настоящее время с развитием цифровых технологий, предоставляющих возможность его заключения с помощью информационно-коммуникационных средств, наиболее тесная связь договора с местом его заключения становится уже неактуальной.